[реклама вместо картинки]

Гибель "Нормандии СР1"

    Тот день Джефф никогда не забудет. И никогда больше не позволит чувствам и слепой вере в свои силы стать причиной гибели людей. Урок был жестоким. И куда более жестоким он стал для Шепарда, хотя тот просто пытался спасти идиота, не желавшего расставаться со своим кораблем. Сейчас многое изменилось – и Шепард жив, и его команда в строю, и «Нормандия» лучше прежней. Но в моменты, когда нужно рискнуть, и Джефф уверен, что риск ничтожен и оправдан, а в крови уже гуляет адреналин и кураж, память тут же выбрасывает перед его глазами события того дня. И это просто вышибает из рабочего настроя. Моро не раз уже ловил себя на мысли, что порой слишком много времени тратит теперь на перестраховку. Теряет драгоценные секунды, покрываясь липким потом от страха. Потому что просто панически боится повторения того, что случилось тогда…

    После битвы у Цитадели со Жнецом, командование Альянса тут же отправила «Нормандию» на поиски и подавление последних очагов сопротивления гетов. Чтобы не дать им расползтись, попрятаться и снова начать копить свою численность и мощь. И таких «гнезд синтетиков» еще хватало. Однако благодаря успешной работе команды капитана Шепарда их становилось все меньше. Работа Джеффа в рейдах стала уже не такой опасной и нервной, как бывало ранее. Он чувствовал, что просто стал извозчиком. Опытным,  способным на многие трюки, о которых иные пилоты даже помыслить не могли, но именно извозчиком. Порой даже хотелось хорошей драки в космосе, чтобы просто класс не потерять. И чтобы его крошка (Моро именно так чаще всего называл «Нормандию») поразмялась, демонстрируя чудеса маневренности и покорности рукам своего пилота.  Но разрозненные группы гетов обычно вели себя тупо, кораблей у них почти не осталось, поэтому рейды сводились к зачисткам на поверхностях планет силами десанта. Моро же оставалось только рассчитывать маршруты полетов, зоны высадки и эвакуации. Порой Джеффу хотелось специально изгольнуться, откровенно рисануться перед командой и самим собой. Но кэп за такое по головке не погладит, да и дурью маяться – это как-то недостойно военного пилота Альянса. Поэтому Джефф утешался тем, что просто хорошо делал свое дело.
    В тот раз «Нормандия» направлялась к забытой Богом планете в одной из систем Терминуса. Поступило сообщение от командования о том, что в том секторе пропадают корабли. И приказало разобраться. Для Моро это уже прозвучало интересно. Если пропадают корабли, а не колонисты где-то на планетах, значит, вполне возможно, придется столкнуться с какими-то космическими вооруженными силами. А это уже возможность полетать в полную силу. Прибыв в указанный сектор, экипаж принялся искать потенциального врага. Но за несколько часов поиска, тот так и не был обнаружен.
    -  Прочесываем сектор, но ничего нет, - сообщил старпом Прессли, зайдя в кабину пилота.
    - Именно тут исчезли три корабля, - бросил ему Моро, взглянув на сводку командования со списком координат, которая висела в воздухе слева от него в одном из голографических окон.
    Тут голос подала одна из девушек службы контроля:
    - Засекли корабль в стелс-режиме. Крупный, не меньше дредноута. Только что вышел из гипера. Сканируем.
    Джефф покосился на данные, приходящие с консолей контролеров.
    - Сигнал не совпадает с известными сигнатурами, - сказал он, нахмурившись.
    И прикинул в голове, какое же должно быть ядро на неопознанном борту и установка ЭМ, чтобы такую дуру накрыть стелс-щитами.
    - Неопознанный корабль берет курс на перехват, - уже нервно сообщила контролер со своего поста.
    - Но корабли гетов не имеют такой маскировки, - недоуменно произнес Прессли.
    Джеффа как током изнутри ударило.
    - Это не геты, - сказал он, взмахом пальца в виртуальном окне управления включил систему общекорабельного оповещения и громко объявил. - Приготовиться к маневру уклонения!
    Он знал, что его крошка не подведет. Моро резко бросил «Нормандию» вниз и в сторону, накренив на 50 градусов. И наблюдал визуально и по приборам какой-то охренительный гигантский луч, от которого только что увернулся. Но увернулся не идеально. Луч все же чиркнул по обшивке и второму двигателю справа. На голографических экранах перед Моро вспыхнули аварийные знаки и потекла информация о состоянии  систем. В двигательном отсеке пожар, который, правда, тут же был потушен бортовыми аварийными системами. Джефф крутит свою крошку вокруг гибельного луча неопознанного корабля хаотично по малым дугам, чтобы наводчикам врага было сложнее реагировать на ее перемещения – слишком быстрые и в малом пространстве. И какое-то время ему удается выиграть время. Но наводчики врага (явно электронные, ибо живой мозг точно не успевал бы реагировать настолько быстро и точно) оказались на редкость хороши…
    Второй удар уже врубил автоматический аларм на борту. Два двигателя слева, как срезало, обшивку прожгло, и повреждения продолжали усугубляться, даже когда Джокеру снова удалось увести «Нормандию» из-под невиданного излучателя противника. О гиперскачке теперь не могло быть и речи… Данные на экранах перед пилотом говорили о том, что корпус просто горит от невероятной температуры луча, превышавшей 7000К по спектральному анализу. Дело пахло, кажется, еще и каким-то молекулярным деструктором, ибо горение обшивки не прекращалось, уничтожая ее метр за метром. Просто представив себе сейчас вид своей крошки снаружи (согласно данным с датчиков), Джеф застонал и болезненно поморщился.  Его детку просто пожирал огонь, превращая в решето. Из разных отсеков, один за другим пришли сообщения о возгораниях, разрушении внутренних конструкций и разгерметизации. Аварийные системы оценили урон как критический, и автоматические голоса наперебой рекомендовали всему экипажу немедленно покинуть борт в спасательных капсулах. Но все эти паникерские объявы были не для Джокера, он не собирался просто так отдавать свою крошку на растерзание хрен знает кому… Сейчас у него еще были в распоряжении полтора досветовых двигателя справа и один уцелевший маневровый слева. Оперируя только ими и используя контролируемые выбросы сохранившихся газовых баллонов, Моро рассчитывал дотянуть до недалекой планеты и либо посадить борт, либо попытаться уйти от врага за нее. Ибо противник был в разы крупнее «Нормандии» и явно неповоротливей, даже учитывая повреждения фрегата Альянса.
    «Тантал» еще фурычил, значит, пока живем… Руки Джеффа мелькают по экранам виртуального интерфейса, не замирая ни на секунду. В кабине начался пожар, завоняло горелой ситнетикой, в воздухе поплыли жирные черные хлопья. «Вот почему бы не делать внутреннюю отделку кораблей из негорючих материалов?!», - с досадой подумал Моро и крикнул:
    - Кто-нибудь, погасите огонь!
    Ему никто не ответил. Обернувшись на мгновение, Джефф понял, что ни в кабине, ни в контрольном коридоре за ним уже никого нет. Там гуляет пламя, летает в дыму вырванное из ниш оборудование и мечутся тени людей, спешащих к капсулам. Встать и погасить огонь – это потерять драгоценное сейчас время. Дышать становится уже совсем нечем… Уцелевшие датчики с левого борта оповестили об отстреле трех спасательных капсул. «Черт, их ведь может подобрать борт противника, а я даже огнем прикрыть не смогу», - с досадой и горечью подумал Джефф и потянулся рукой за свое кресло, где в скрытом ящике лежала  кислородная маска, похожая на легкий шлем. Моро понял, что, пока еще корабль действует, враг не будет обращать внимания на капсулы, он будет гнаться за ним. И появился совсем новый смысл продолжать противостояние и бегство. Или просто найдена шикарная отмазка, чтобы не бросать свою девочку…
    На борту еще есть люди, Джокер видит это по ущербной сейчас системе внутреннего контроля. Выжившие при ударах пытаются покинуть борт… Но Джефф не имеет права на слабость. Только не сейчас…
    - Обширные повреждения обшивки! Двигатели отключаются, один пошел вразнос, - докладывает он неизвестно кому, видя, что система общекорабельной связи включена.
    Но не уверен, что его кто-нибудь слышит. Сейчас он кидает все силы на устранение критической ситуации с последним сравнительно целым двигателем. В него не попал чертов луч, но из-за сбоя ряда систем температура в топливной камере уже зашкаливает за критическую отметку на таблице параметров. Охладители вышли из строя, двигатель становится почти неуправляемым. Но быстро определив характер его косяков в нынешнем состоянии, Джефф пытается подстроиться под его «кривую» работу, чтобы даже некорректную работу установок использовать хоть для какого-то ускорения движения и сохранения возможности маневра. Несущие конструкции «Нормандии» еще держатся, кораблик сработан на совесть. Несмотря на зияющие дыры и вскрытые отсеки, система управления еще действует, а треть датчиков выбрасывает на голоэкраны перед пилотом информацию. «Продержимся, продержимся», - убеждает себя и корабль Моро, сопя в кислородный шлем.
    - Мэй дей, мэй дей! – взывает он по аварийному каналу связи Альянса. - Это борт Альянса «Нормандия СР1». Мы понесли критический урон от неизвестного противника предположительно класса «Дредноут». Враг обладает неизвестным мощным оружием. Передаю последние координаты.
    Данные ушли. Кажется, ушли, судя по показаниям приборов. Хоть ответа он не получил, но появилась надежда на спасателей… Хоть капсулы подберут, у которых ресурс ограничен. Пожар в кабине достал изрядно, охватывая все большую площадь. Джефф активирует системы аварийного силового пузыря в кабине, который, раскрываясь, выдавливает огонь в коридор за кабиной, и глушит все звуки извне. Парень уже не слышит и не видит, как со скрежетом разрывается обшивка в отсеке контроля, и космический холод тут же гасит пылающий там пожар. Все это Моро видит только на своих виртуальных таблицах… У него нет времени контролировать все и вся, управлять битыми двигателями приходится практически вручную, мгновенно реагируя на выбросы энергии и материи без дополнительных вычислений. Джефф просто сросся со своей изуродованной девочкой, став единым целым с ней, видя, как гаснут силовые линии и отключаются датчики, чувствуя ее боль, когда скручиваются и лопаются элементы конструкции, сгорая в ее огне, зловещими тлеющими роями грызущего элегантные абрисы ее обшивки. Но она была еще жива… Она неслась к планете уже больше по инерции, искалеченные двигатели и руки Моро все же выводят ее на высокую орбиту. Джокер понимает, что посадить страдающую детку не получится… Но упорно продолжает гнать ее вперед. Запоздало замечает, что сканеры сдохли, и он даже не может проверить, преследует его треклятый здоровый корабль или нет. И тут он о себе напомнил новым ударом. Уйти от этого Джефф не смог, застонав в маску, как будто сам получил пробоины и адские ожоги. Все… Последний двигатель сдох… Один маневровый может только придать вращение, но никуда уже не увезет... Моро снова пытается активировать хоть один досветовой двигатель, перебрасывая силовые магистрали обходными путями. Никакой информации о состоянии бортового оборудования уже нет, на нескольких оставшихся виртуальных экранах – только знаки отключения или критической перегрузки. Вырубается и искусственная гравитация в кабине - Джокер едва успевает остаться на месте, пристегнувшись ремнями.
    - Ну же, крошка, держись! Не сдавайся! Мы же вместе! Мы, черт возьми, вместе!  - бубнит с болью Джефф, не прекращая попыток хоть что-то сделать.
    Пока есть, чему гореть и ломаться, корабль существует… Чья-то голова в шлеме склонилась над пилотом слева. Это Шепард в тактическом костюме.
    - Давай, Джокер! Убираемся отсюда! – говорит он.
    - Нет, я могу еще ее спасти! Не все отключилось! – нервно отвечает Джефф.
    Несколько светящихся плоскостей голографических дисплеев гаснут почти разом, на оставшихся – критические показатели. Тут же исчезают еще два…
    - Нормандию не спасти! – втолковывает коммандер. - Разуй глаза, Джокер! Быстро уходим! Я тебя тут не оставлю!
    Джокер понимает, что Шепард не уйдет без него. И тогда он будет виноват в гибели своего командира. Неимоверным усилием воли разорвав свою глубокую эмоциональную связь с гибнущим кораблем, Джефф с хрипом вздыхает, оставив на маске мутное запотевшее пятно.
    - Ок, ок… Помоги подняться, - говорит он Шепарду, забрасывая руку ему на плечо и одновременно отстегиваясь от кресла.
    Шепард рывком поднимает пилота из кресла. Хоть гравитации в кабине давно нет, но рывок оказался слишком резким.
    - Осторожно, рука! – вскрикивает Моро, но сейчас на физические проблемы смотреть некогда.
    Снова удар… Зловещее шипение и стоны металла… Огонь невероятного термолуча врагов пожирает «Нормандию», и Джокер просто чувствует это, автоматически бросая последний взгляд на еще активные окна интерфейса. Они не несут никакой информации, кроме иллюзии агонии, выраженной в сонме красных треугольников с восклицательными знаками.
    Шепард выводит Джокера из кабины. Выбросы кислорода и не везде угасший огонь уберегают пилота без скафандра от космического холода на пути к капсуле, но тот все же впивается в неприкрытую кожу злобными ледяными жвалами. Шепард использует огненные выбросы для защиты пилота, он толкается ногами и быстро пролетает разгерметизированную зону. Рывок, вопль Джокера от боли, и коммандер буквально закидывает Моро в капсулу. И сует уже ногу, чтобы самому залезть в нее следом. Но прямо у открытого люка что-то взрывается, падает искореженная внутренняя балка, отбрасывая Шепарда прочь от капсулы, а внутрь нее дунув потоком жара. Джокер, который в это время барахтается у дальней стены спасательного суденышка со сломанной рукой, кипя адреналином, успевает только заметить мелькнувшую фигуру коммандера и захлопнувшийся люк капсулы. Тут же новый толчок в результате сработавшей системы отстрела бросил его на противоположную стену, так как пристегнуться он не успел. Цепляясь уцелевшей рукой за внутренние ручки, Джокер с ужасом понимает, что именно сейчас сделал Шепард. Он дистанционно запустил капсулу с поста в стороне от люков, понимая, что к самой капсуле просто не может пробраться...
    В крошечный иллюминатор, расплющив по нему лицо и до предела скосив глаза, Джокер видел, как расцвел в черноте космоса взрывами блок спасательных шлюпок. Именно там, где только что находился коммандер. Джокер заскулил, как раненая собака, видя это. А потом, не замечая слез на лице, просто завыл от боли и ярости, наблюдая, как Нормандия переламывается, подобно обгоревшей игрушке, и разваливается на куски, разбрасывающие огненные хвосты и тлеющие мелкие обломки в разные стороны. Джефф пытался высмотреть в мешанине огня и железа фигуру Шепарда, и не мог… Там никто не мог выжить… Никаких шансов…
    Потом были 14 часов ада, истерик и приступов бешенства в спасательной капсуле, летевшей прочь от планеты. И периоды болезненного отупения после них. Гипотермические ожоги от прикосновения космоса превратили руки и шею Джеффа в сочащиеся сукровицей язвы. Сломанная рука распухла вся, так что пришлось полностью разрезать рукав. Потом уже Моро узнал, что огреб не один перелом, а сразу два. И даже не удивился этому. Когда спасательный крейсер подобрал выживших, он уже плохо соображал от постоянных вливаний анестетиков из аварийной аптечки. Им всем очень повезло, что вражеский корабль не подобрал их… Несказанно повезло…

    Затем последовали долгие месяцы лечения и реабилитации, нудные допросы особистов и увольнение из вооруженных сил Альянса. По официальной версии, просто комиссовали. Но Джефф знал, как теперь сослуживцы относятся к пилоту, из-за которого погиб капитан «Нормандии»… На самом деле, ничего подобного о Джокере и не думали, но он сам был уверен в обратном. И никто не мог бы наказать его за смерть Шепарда больнее, нежели он сам. Об этом периоде своей жизни впоследствии Моро предпочитает не вспоминать. Но порой просто не может…